Персональный сайт Юрия Михайловича Шабалина

Чем-то задела меня статья «Мой душевный городок» в газете «Завтра» №14 от апреля 2013 г. То ли своей безмятежностью, редкой в оппозиционной прессе, то ли тем, что  сам писал о другом «душевном» городе, Балашове, по соседству с Борисоглебском.   Впрочем, для своей малой родины я не увидел отрадной перспективы. Новицкая же настроена по-другому. Хотя и появилась статья в рубрике «Выживание», о последнем почти ничего, зато много о восстановлении храма Бориса и Глеба, о Доме ремёсел, расположенном рядом, о картинной галерее и драмтеатре. Так вот как выживают в воронежской глубинке? Благодать и благолепие! Ай, да автор, а да, Юлия Новицкая!

Мне Борисоглебск тоже знаком. Юность прошла рядом, в Балашове, а в проклятые девяностые не раз наведывался туда в поисках работы для родного тульского предприятия. С разных точек мы смотрели на Борисоглебск – не потому ли никакого благолепия  не заметил?

Одно из ярких воспоминаний: выйдя с «Химмаша», завода, расположенного по соседству с тем самым железнодорожным вокзалом, что вызывает ностальгические воспоминания у автора статьи, пришлось прогуляться в ожидании автобуса. Чуть поодаль, остановился, раскрыв рот, глядя, на добротный свежевыкрашенный дом. Среди других он выделялся, как оазис в пустыне. «Чей?» -  спросил прохожего. – «Нашего батюшки», - ответствовал мужик с нескрываемой иронией. Считай, с этого и началось моё знакомство с городом.

Бросилось в глаза отнюдь не то, чему умилилась корреспондентка «Завтра». Прежде всего, «Химмаш», крупнейшее орденоносное и градообразующее предприятие города, уже тогда дышал на ладан. Что бы я им ни предлагал из новых технологий (а мне было, что предложить!), их не интересовало, потому как производство на глазах уходило в небытие.

Мясокомбинат, который я пытался заинтересовать тем же, что и Балашовский, и ухом не повёл на мои призывы. Жив ли он ещё? Поскольку Новицкая не отметила, не дал ли дубу? А что касается авиационного училища, мир праху его, как и Балашовскому - в Балашове 4-ый факультет Краснодарского института, а в Борисоглебске – 3-ий! И, стало быть, не о чем говорить, кроме как о Храме Бориса и Глеба! Да ещё о Д.Рогозине, бывшем депутате от  Аннинского избирательного округа, а ныне ответственном за оборонку. Сомнительно, чтобы в новом качестве заместителя премьера он поучаствовал в судьбе Борисоглебска, но даже, если и так? Ни один храм не прибавит ничего к благоденствию города! Разве что убавит, по нынешним временам?

Не странно ли, что за душевностью Борисоглебска  автор не видит его современного убожества? Все провинциальные города душевны, и все умирают. Первую о Балашове статью (к сожалению, неопубликованную) я назвал «Мёртвый город», а вторую («Дуэль», №41-2007) – «Откуда деньги в славном городе Балашове?».

Тот же вопрос можно задать и Борисоглебску. Расположенные рядом по Хопру, оба города страдают одними пороками. За счёт чего живут их жители? Откуда деньги на храмы и благолепие? Новицкая восторгается восстановлением «Храма Бориса и Глеба» – лучше бы поинтересовалась, на какие шиши построили? Неужели  Рогозин расстарался?

В Балашове храмов, как бы ни больше: «В честь Преображения иконы Божьей Матери»,  «Всех скорбящих Радости» и «Архистратига Михаила». К тому же в исправительной колонии «Храм Святого Николая» и две молельных комнаты, в тюрьме  и Доме интернате престарелых и инвалидов. И строится четвёртый храм, «В честь Воздвижения Креста Господня»!  

В советское время разрушены два монастыря. На месте одного разбит парк имени Куйбышева, на месте второго – мельзавод. Не с лихвой ли возместили церковники утерянное? И о ком заботились, о потерянном народе, или о себе? Помню, заметив, что идёт строительство церкви близ нефтебазы, подошёл к батюшке и предложил ограду узорного тульского литья. Дёшево и сердито! Поп сказал: «Подарите!» Неужто на подарки выстроены все четыре балашовских храма? «Откуда деньги в славном городе Балашове»?

 Интересная картина получается при сравнении двух провинциальных городов, породнённых общей бедой. В Балашове пик населения  - в 2002 году, 98330 человек. За время правления дуумвирата город сильно уменьшился, в 2010 году – 82222 человека, почти сравнялся с собой 1970 года, когда было 83110.

У Борисоглебска пик в 1989-м – 72388. А в 2002-м – уже 69392, а в 2010-м – 65585. Но опять же, почти столько же, сколько в 1970-м, когда было 63733.

Борисоглебск чуть меньше Балашова, а в остальном  – близнецы-братья. В 2007-м я писал про Балашов, что там не осталось промышленных предприятий. Ничего не изменилось за пять лет! Википедия утверждает, что, кроме локомотивного депо и ЖБК, других заметных производств, в городе не сохранилось. Зато список, почивших в бозе, поистине внушителен: три комбината – плащевых тканей, слюдяной и мясоконсервный, заводы – автотракторных прицепов, авторемонтный, маслосыродельный, сахарный, комбикормовый, мельницы, фабрики, швейная, обувная, мебельная, типография. Короче, ничего от промышленности не осталось.

Что касается Борисоглебска, та же Википедия об экономике вообще не хочет говорить. «Этот раздел должен быть полностью обновлён»! -  сообщает она после перечисления внушительного списка промышленности города. Зачем обновлять? Нет её! Что осталось от орденоносного «Химмаша» и внушительного чугунолитейного производства? И не пошёл ли мясоконсервный комбинат по балашовскому пути? – Что-то давно я не видел знаменитой борисоглебской тушёнки.  Балашовская, до поры, тоже вкусная была. Пока не появились москвичи, пока не соблазнили дешевым импортным сырьём. Однажды в фирменном заводском магазинчике увидел на полке одни и те же консервы в разную цену. Конечно же, удивился, но на заводе объяснили: та, что дешевле, из аргентинского мяса. Тогда ещё местные переживали за качество и стеснялись брать столько же за некондиционный продукт.

Однако вернусь к Борисоглебску.  Судя по статье Новицкой, теперь город славен не «Химмашем», и не мясокомбинатом, и вообще никаким производством.

И, не сказать ли о том, что объединяет Балашов с Борисоглебском?  Промышленность у обоих упала, дальше некуда,  но что-то же, и возросло.  Уж не культура ли? – В Балашове действуют филиалы Саратовского государственного университета (бывший педагогический институт), Саратовского аграрного университета, Поволжской академии госслужбы, социально-экономического университета, Современной гуманитарной академии. Кроме того, имеется кооперативный и сельскохозяйственный техникумы и музыкальное училище.

В Борисоглебске: педагогический институт, четыре филиала московских и воронежских вузов, пять техникумов, профучилище, медицинский колледж и музучилище. На 60 тысяч человек!

И там, и там молодёжь учится, но чему и для чего? Где ей приготовлены рабочие места? Надо ли учиться, чтобы торговать в палатке, прислуживать и услуживать? А ничего иного для выпускников не предусмотрено. Бывший министр станкостроительной промышленности Н.Паничев вспоминает, как побывал на приёме у Егора Гайдара в 1992 году. «Ваши станки – дерьмо, никому не нужны, что надо – будем скупать за границей», - отрезал «реформатор» в ответ на предложения по развитию станкостроения. Много ли они купили за 20 лет? Станкостроитель не может забыть, с каким презрением премьер цедил это «ваши» вместо «наши».

А между тем СССР к моменту ликвидации был на третьем месте среди станкостроительных держав.  И 94% металлообрабатывающего оборудования на заводах было отечественного производства. А нынче две трети его отработали по два срока и требуют немедленной замены. Но станкостроение рухнуло на уровень 1913 года, когда его у нас практически и не было.

Казалось бы, какое отношение имеет станкостроение к Борисоглебску и Балашову, где станков не делали никогда? Зато они были не последними среди потребителей отрасли. Ныне же в первых рядах поставщиков металлолома. Ибо резолюцию, приведённую выше, Гайдар наложил на любое серьёзное производство в стране. И за 20 лет ничего не поменялось.   

Пожалуй, я рад, что разговор зашёл о Борисоглебске. А то, было, замкнулся на Балашове, будто он один такой несчастный. Во всей округе не найдёшь счастливого города. Борисоглебск, Аркадак, Ртищево, Аткарск, Петровск, Сердобск – все, с коими я имел дело в проклятые девяностые, несчастны одинаково! У всех промышленность погибла, а народ выживает неизвестно как и непонятно за счёт чего.

Когда я спрашивал, откуда деньги у Балашова и всех перечисленных, то склонялся к тому, что из советских источников: советские квартиры, советские приусадебные и дачные участки, советские  накопления стариков. А по-крупному: продажа советского заводского оборудования, зданий, сооружений и земли. Но рано или поздно всё это кончится! Есть ли свет в конце тоннеля?

Всем известно, как хорошо хапнули олигархи и те, кто у них на подхвате, но все ли осознают масштабы грабежа? Все ли понимают, что грабёж дошёл до самой глубинки? До Борисоглебска, Балашова, Аркадака, Петровска, Сердобска, до самого малого районного городка, которого Новицкая называет душевным? Ничего «душевного» после такого грабежа там не остаётся. Да и выжить за счёт того, о чём она пишет, вряд ли представляется возможным. Коснись меня, я бы вообще такие безмятежные материалы не печатал, но Проханову виднее! Если печатает, стало быть, вот такая теперь установка на создание империи! Александр Андреевич, скажите, чтобы новицких больше не публиковали в вашей газете – стыдно постоянным читателям! А если уж мы начнём стыдиться, не придётся ли переименовывать  «Завтра» во «Вчера»?

*

«Душевный» городок! Право же статья напоминает диверсию. Больше не о чем  писать корреспондентке? Земля буквально горит под ногами у местных жителей. Никелевая катастрофа грозит буквально каждому. Да написала бы, что ли, откуда деньги в душевном городке Борисоглебске? Не страдает ли без работы? На что живёт? Это ли не тема для «Газеты Государства Российского»? Или автору не горько за свою малую родину? Не удивился бы, увидев задевший материал в любой «демократической» газете, но в «Завтра»?.. Не понимаю.

    Размышляя  о «душевных городках», я до конца осознал, почему статья Новицкой вызывает раздражение. Автор смотрит на свою малую родину сквозь розовые очки, и, по-видимому, считает, что для этого есть все основания. И впрямь, трудно найти более благодатный край, чем Прихопёрье. Не так давно женщина, инициатор борьбы против добычи никеля, высказалась в том смысле, что от власти местным жителям нужно лишь одно, чтобы оставила их в покое. Можно понять так, что они живут с земли, с чернозёма, с подворья. Этакое натуральное хозяйство!

Край на самом деле богатейший – чего там только нет! Про никель все слышали. Осталось только нефть и газ найти. А может и нашли, да до поры не распечатывают – сразу после войны получала же Москва газ из-под Саратова.

Вспоминается история с  Хопром в районе Балашова. В начале 90-х она, было, начала раскручиваться, да так и заглохла. Зарубежный коммерсант прослышал, что  река богата морёным дубом и предложил местной администрации взаимовыгодную сделку: он расчистит дно, а в качестве платы возьмёт тот дуб, что найдёт в процессе работы. А надо сказать, что ещё в начале прошлого века река была судоходной, и первые балашовские мельницы вывозили свою продукцию баржами по Хопру и Дону вплоть до Ростова, а далее везде. Нынче же Хопёр обмелел катастрофически, и, хотя считается самой чистой рекой в Европе, будущее его незавидно. Казалось бы, ухватиться за предложение – это же не добыча никеля. Ан нет, не договорились. Дуб по-прежнему на дне, а река мелеет…  

А слыхано ли было, чтобы чернозёмом стали торговать? О нет, не гектарами пашни, а кубометрами, машинами. Приезжают «гости», снимают верхний слой и продают богачам за тридевять земель! Не идёт ли дело к тому, что вслед за нефтью и газом, на продажу потоком пойдёт чернозём, чистая вода и прозрачный воздух?

Природа, конечно, подарок свыше, но душевностью её не сбережёшь. Именно поэтому в благодатном Прихопёрье в советское время процветали Балашовский и Борисоглебский ВВАУ. А нынче на всю страну остался один Краснодарский. Вместо ракет возвышаются колокольни, то-то они защитят от басурмана и супостата. Слышать не могу о душевности на развалинах экономики и обороны!

Деиндустриализация провинции – последний этап деградации экономики. Оттуда получала Россия интеллектуальный ресурс. Все знаменитые, начиная с Ломоносова, по понятиям москвичей – «лимитчики».  И что же будет с Москвой, когда малые города заглохнут?

Не только власть не думает, но и журналистам невдомёк. Уже в другой газете и по поводу другого городка Новицкой вторит А.Семёнова («Голь на выдумки хитра», «Мир новостей», №15-2013). Эта расточает дифирамбы жителям 17-тысячного Байкальска: «Правительство РФ приняло решение об окончательном закрытии печально известного Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. И если в 2008-м остановка предприятия по требованию Роспотребнадзора вызвала в моногороде шок, то нынешнюю новость местное население встретило спокойно. Экономический кризис научил многих в Байкальске выживать самостоятельно, не рассчитывая на государство»

Сетовать ли о судьбе ЦБК? В конце концов, если самим Байкал не нужен, не сохранить ли уникальное хранилище пресной воды, хотя бы для соседей, страдающих от жажды? Удивления достойно, что на протяжении жизни целого поколения его закрывают и закрыть не могут. Но я о другом.

За четверть века «хозяева» не нашли, чем занять многотысячный коллектив, как использовать цехи и сооружения. Не решён даже вопрос с теплоснабжением Байкальска, зависящего от ТЭЦ закрываемого комбината.

«Гвоздём» материала является проект «Лёд и пламень» - ледяная баня на берегу озера из прозрачного байкальского льда! – «Днём сюда приходят дети с родителями, а вечером растапливается банька и гости прямо из парилки ныряют в ледяную прорубь». – Откуда гости-то? Ей богу, вспоминается знаменитый «Ледяной дом» Лажечникова!

В центре статьи под грифом «Важно!» выделено: «Многие горожане вложили последние деньги в собственный бизнес: мини-гостиницы, хлебопекарни, мастерские по ремонту автомобилей, магазины»!  Несколькими строчками выше автор сообщает, что на комбинате идут массовые сокращения сотрудников, упала заработная плата…  Откуда деньги в славном городе Байкальске? На кого рассчитаны все эти мини-пекарни, магазины и мастерские по ремонту? Не успели закрыть производство, как уже делают из Байкальска очередной «душевный» город, в котором все заняты чёрт знает чем, услугами и обслугами, продажей и перепродажей. Но ведь даже и туристов там нет.

Впрочем, гору Соболиную автор разрекламировала, будь здоров: «Уникальное место. Где ещё вы увидите горнолыжные спуски с видом на море? Крутые склоны буквально опрокидываются в озеро. Соболиная считается одним из самых современных горнолыжных курортов Сибири. И климат Южного Байкала идеально подходит для отдыха и туризма». – Определённо, «Зимнюю Олимпиаду-2014» надо было готовить здесь, а не в Сочи. И денег бы с лихвой хватило, и народ не дисквалифицировался, а вместо торговли занялся делом. И корпуса, и коммуникации большого предприятия на что-нибудь сгодились. Но Сочинский поезд давно ушёл, хотя и никто не знает, доберётся ли до станции назначения. А за Балашовом, Борисоглебском и Байкальском выстроились в затылок сотни отчаявшихся бесперспективных провинциальных городов, и десятки тысяч обезлюдевших деревень, у которых нет другого выбора, как остаться в памяти людей «душевными» и «задушевными».

В той же газете «Завтра»  даётся репортаж с Московского экономического форума, прошедшего в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова. Василий Мельниченко, директор ООО «Галкинское» Камышловского района Свердловской области: «За три года электроэнергия и дизтопливо подорожали в 2,5 раза, а цены на сельхозпродукцию не изменились… Как мне жить в деревне при зарплате людей 3,5,7 тысяч рублей, когда депутаты на всю страну возмущаются, что 160 тысяч рублей – «маленькая зарплата»?.. Стране нужна чёткая экономическая и социальная программа. Потому что уровень бреда уже превысил уровень жизни»!

А это уже, Константин Бабкин, лидер некоей Партии Дела, но в данном случае важней, что он совладелец «Ростсельмаша», и, стало быть, тему знает: «Мы производим сельхозпродукции на 30% меньше, чем в не очень удачном 1990 году…У нас брошено 40 млн. га сельхозугодий – это больше, чем во всей Канаде. Наша земля вполне пригодна для сельхозпроизводства; многие страны развивают его в гораздо худшем климате…И при таких возможностях мы импортируем половину продовольствия?!.. В нашем сельском хозяйстве работает 6 млн. чел. – в 10 раз больше, чем фермеров в Северной Америке. У нас больше людей с высшим образованием, чем там, и 40 млн. чел. живёт на селе». 40 живёт, а 6 работает? Это как? Это о чём говорит? Или не об уровне бреда?

 Оксана Дмитриева, депутат Госдумы РФ: «Бюджет за счёт профицита отправляет средства в Резервный фонд, и они вкладываются в мировую экономику под 0,74% годовых. Тут же бюджет берёт займы под 7-8% годовых. Но бюджетный профицит идёт не только в Резервный фонд. Около триллиона рублей бюджет кладёт на депозиты  в банки – и тут же берёт их в виде займов»!

Олег Смолин, депутат Госдумы РФ: «В конце 80-х годов мы входили в десятку лучших стран мира по человеческому потенциалу. В 1992 году мы были на 32 месте, в 1999 – на 55, сейчас – на 66 месте… По уровню начального школьного образования мы ещё входим в число мировых лидеров. Но дальше показатели ухудшаются. 20% старшеклассников функционально неграмотны, то есть не понимают прочитанного: такого не было никогда». Это ли не результат падения провинции, молодёжь которой в авральном порядке переквалифицируется на торговлю и услуги?

И наконец, Михаил Делягин, доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации: «В России сложился редкий тип государства, который ориентирован на переработку советского наследия, включая население, в личные богатства и их легализацию в фешенебельных странах».

Нужны ли комментарии?

*

«Русь, куда ж несёшься ты, дай ответ. Не даёт ответа».

                                                                                                  Ю.М. Шабалин

P.S. И не кстати ли будет цитата из неопубликованной статьи «Мёртвый город»? Она касается и Борисоглебска, и остальных.

«Хорошо поездив по стране, в Балашове я увидел типичное, с теми же проблемами, что у всех. Не это ли Россия? Не мегаполисы, не нефтяные регионы, где и сегодня кипит жизнь, а вот такая «глухая» провинция. «В деревню, в глушь, в Саратов!» - говорили в позапрошлом веке образованные люди, когда хотели подчеркнуть, что дальше некуда. Ну, разве что, в Сибирь, но там уже каторга. За советские годы мы основательно позабыли об этом. И, не присутствуем ли при возвращении забытого лозунга? Что останется от России, если потухнет жизнь в сотнях провинциальных городов? – Не страшно ли?»

Даже Саратов со страшной силой теряет промышленный облик: ушёл в небытие знаменитый авиационный завод, самолёты которого всё ещё летают, одни воспоминания остались от мощного станкостроения. Далеко ли то время, когда и он станет «душевным»?